Время жить. Пенталогия (СИ) - Страница 187

187

Сеймор Скэб молчал, ожидая продолжения.

— А новости неважные, Сеймор. Эти болтуны в парламенте снова подложили мне хорошую свинью.

— Закон не прошел первое чтение?

— Не то что! Его даже не рассматривали!

— Что же помешало на этот раз? Очередные поправки к закону о борьбе с преступностью?

— Хуже! Закон о борьбе с порнографией на телевидении. Ты уловил? Других проблем, кроме порнографии, у нас, оказывается, сейчас нет. Все внеочередное заседание псу под хвост. И бодяги, минимум, на неделю! Если бы я был лет на тридцать моложе, сказал бы, что разочаровываюсь в демократических ценностях.

— Ты хочешь, чтобы я взял парламент под свой контроль?

— Нет, Сеймор. Беженцы и переговоры с пришельцами — важнее этого сейчас ничего нет. А этим зверинцем пусть продолжает заниматься Риген. Все равно, это безнадежно. Даже если небо начнет падать на землю, эта публика все так же будет бороться с порнографией и пыжиться перед телекамерами. А ведь это был всего лишь примитивный пятипроцентный налог с розничных продаж. Я представляю, что будет дальше, когда они начнут делить субсидии для мигрантов. А закон об особом налоговом режиме на территориях расселения беженцев они, скорее всего, или просто похоронят, или изуродуют так, что мне придется наложить на него вето.

— Ты по-прежнему хочешь отправить их на освоение Дальнего Запада?

— Без этого, очевидно, не обойтись. У нас и так три миллиона собственных безработных. Хотя, как ты говоришь, возможны варианты.

— Парламент никогда не утвердит такой закон.

— С парламентом пора кончать, Сеймор. Он связывает меня по рукам и ногам, а времени нет. На сколько хватит наших резервов?

— По документам, на два с лишним месяца. Значит, в лучшем случае, на шесть-семь недель.

— А этот проклятый налог с продаж, даже если его и примут до конца следующего месяца, вступит в силу только с нового года. Действовать же нужно сегодня, сейчас, тут на одну кормежку уходит по несколько миллионов в день!

— Значит, придется действовать без…

— Да! Все будет сделано грязно, грубо, нецивилизованно! Но быстро. Посмотри, может быть, удастся как-то притянуть к этому пришельцев?

— Попробую. Но от нашего СОПовского проекта мы не отказываемся?

— Нет. Пусть идет по графику. Что там сейчас?

— Третья фаза.

— А, выборы префекта, раскрутка заведомо непроходимого кандидата. Пусть идет. Но главное придется сделать самим.

— А как на это посмотрят Стайс и компания?

Кирстен поморщился.

— Стайс и компания должны в первую очередь дать денег на обустройство беженцев! Они до сих пор сердятся на меня за мою самодеятельность с пришельцами и за свою потерянную собственность на Восточном континенте, но я готов дать им любую компенсацию. В Телларне, в Легуанте, заказы, субсидии, концессии, все, что угодно!

Беседу вновь прервал писк мобильного телефона.

— Кирстен!.. Да, слушаю… (очень долгая пауза)… Вот как… Именно так он и выразился?… Хорошо, я понял. Свяжусь с вами вечером. До связи…

Кирстену удалось засунуть телефон в карман только со второй попытки. У него дрожали руки.

— Неудачный сегодня день, — процедил он сквозь зубы. — Тот, кто впервые назвал этих типчиков акулами, здорово польстил бедным рыбкам. Я всего лишь предложил им заплатить налоги, которые им положено платить по закону. Всего лишь налоги за первое полугодие, не больше. И что я получаю в ответ? А в ответ я получаю только то, что какой-то выживший из ума старый маразматик по имени Чупас Гид открытым текстом заявляет моему эмиссару, что они, мол, не для того меня выбирали, чтобы платить налоги. Ты понял?!

— В чем заключалось альтернативное предложение? — невозмутимо спросил Сеймор Скэб.

— Ну да, конечно, было и оно. Стайс предложил, чтобы я дал им концессии на Дальние Земли и предоставил им возможность самим заняться там размещением беженцев. В этом случае, как он заявил, они гарантируют прохождение соответствующего закона через парламент.

— По-моему, это намек, — сказал Сеймор Скэб.

— Эти надутые денежные мешки окончательно зарвались, — совершенно спокойным голосом произнес Кирстен. — Что же, спасибо за честное предупреждение. Если они считают себя со своими деньгами самыми крутыми парнями в стране, то вскоре поймут, как они ошиблись… Сеймор, я понимаю, как ты занят, но тебе придется найти время, чтобы вплотную заняться нашим резервным планом, который теперь становится основным. Срок тот же — за шесть недель все должно быть кончено. И плевать, как это будет выглядеть со стороны!

— Все будет выглядеть вполне благопристойно, Лёрид, — впервые за весь разговор улыбнулся Скэб. — Но все же, давай доведем до конца разговор о беженцах. Я могу рассчитывать на эти десять новых лагерей?

— Можешь, Сеймор. На это денег еще хватит. А теперь мы ненадолго расстанемся. Мне надо возвращаться к переговорам.

— «Большая тридцатка»?

— Она самая. Видит бог, мне очень не хочется идти к ним на поклон. Они чужие, и этим все сказано. Но иного, очевидно, просто не дано. Хорошо хоть, что это они должны мне услугу…

Маленький человечек в безукоризненно сшитом темно-сером костюме сидел напротив Кирстена и, казалось, следил за солнечными бликами на противоположной стене огромной роскошной каюты.

Президент не торопил своего собеседника. За маленьким человечком стояли власть и сила, вряд ли уступающие его собственным. Он был эмиссаром «большой тридцатки» — группы могущественных международных банков, контролирующих всю межгосударственную торговлю на Филлине. Родом «большая тридцатка» (вернее, двадцать восемь банков) была из Мира Кольца — древней цивилизации, возникшей в незапамятные времена на берегах Круглого океана. Корни «тридцатки» уходили в седую древность, а насколько далеко тянутся ее финансовые щупальца, не знала в точности ни одна разведка мира.

187