Время жить. Пенталогия (СИ) - Страница 386

386

И еще: бедная Кээрт, ей сейчас, наверно, приходится еще хуже…

Давно известно, что парадная одежда — это нечто роскошное и неудобное. Свадебный наряд Кэноэ был очень роскошным и очень неудобным — особенно, эта широченная голубая мантия, настолько густо расшитая изображениями звезд, солнц, сердечек и прочих символов счастья, что могла бы сойти за маскировочную сетку.

А еще, одежды было слишком много. Даже в прохладной гардеробной с работающей на полную мощность климатической установкой внутри этого вороха ткани становилось жарко. Кэноэ представил, что будет, когда он во всем этом параде появится на раскаленной солнцем улице, и мысленно простонал.

— Стойте спокойно, ваше высочество! Не вертитесь!

Ну вот, заранее не могли подготовить, что ли? А теперь стой столбом и жди, пока не подгонят по фигуре… Впрочем, свадебный наряд для того и приспособлен. В нем, наверно, еще отец его женился, и дети, если у него будут, в той же мантии к алтарю пойдут…

Одноразовых вещей в Управлении Императорского Двора не любят.

Завершали наряд венок из сияющего металла, с превеликим тщанием размещенный на его лакированной прическе, и приемник-раковинка, которую полагалось засовывать прямо в ухо.

— А это еще зачем?

— Так надо, ваше высочество. Свадебные обряды весьма сложны, и при необходимости вам будут подсказывать, что говорить и куда идти.

Вздохнув, Кэноэ покорился. Чиновник из Управления Двора был кругом прав. Расписание свадебного церемониала занимало семь страниц, набранных мелким шрифтом, и Кэноэ с самого начала понял, что выучить все это нормальный человек не в состоянии.

Так, а с чего он начинается? Кажется, с молитвы в храме Солнца. Там, кстати, он должен впервые за сегодняшний день увидеться с Кээрт…

Храм Солнца, в соответствии со своим названием, был весь из разноцветного стекла и полон яркого света. И, к сожалению, тепла. Благодаря заблаговременной косметической обработке на лице Кэноэ не появилось ни капли пота, зато под мышками можно было варить яйца. Служба же длилась и длилась, отчего стоять на возвышении в центре зала, протянув вперед воздетые руки, было весьма утомительно.

Когда Кэноэ окончательно надоело разглядывать блистающие на солнце стеклянные витражи с абстрактным рисунком на противоположной стене, он, стараясь не поворачивать головы и вообще не шевелиться, осторожно скосил глаза на Кээрт, стоящую рядом с выражением стоического спокойствия на прекрасном лице.

По крайней мере, это лицо можно было считать знакомым несмотря на покрывавшие его наслоения косметики, еще более обильные, чем на его собственном. Длинные золотистые волосы Кээрт слегка подкрасили оранжевым и уложили в какую-то неимоверно сложную высокую прическу, из которой во все стороны торчали голубые, серебряные и золотые ленточки, перышки и металлические веточки. По мнению Кэноэ, с этой прической Кээрт казалась чужой.

Наряд невесты был еще более пышным и нелепым, чем жениховское парадное одеяние. Воздушное золотистое платье было до безвкусия обильно изукрашено километрами кружев, лент и оборок, а широченная многослойная юбка превращала стройную и изящную Кээрт в дородную матрону. Весило оно, похоже, не меньше тонны, и Кэноэ, видя, как устало дрожат вытянутые руки его невесты, хотелось поддержать ее, помочь ей выдержать эту тяжелую ношу. Однако на этой стадии церемонии они должны были находиться рядом, но порознь. Впервые коснуться друг друга они смогут только перед Звездным Алтарем…

Церемониал еще только вступил в первую фазу, но Кэноэ уже начал его тихо ненавидеть.

Но наконец действо в храме подошло к концу. Хор на заднем плане финально взвыл на высокой ноте, и теперь можно было опустить руки и пройти к алтарю вслед за служителями, медленными и синхронными движениями часовых почетного караула несущими огромное блюдо золотистых печеных колобков, символизирующих что-то солнечное.

Блюдо, по меньшей мере, полутора метров в диаметре, было тяжелым, и перед самым алтарем один из служителей сбился с шага. А может быть, ему под ногу попалась складка ковра или небрежно протянутый шнур телекамеры. Пирамида колобков на блюде опасно заколебалась, но служителям неимоверными усилиями удалось сохранить равновесие. Только самый верхний колобок, увенчанный чем-то вроде флажка, не удержался и скатился к подножью. Вся процессия на мгновение замерла.

— Возвращайтесь на исходную позицию, — запищал в ухе голос распорядителя. — Повторим выход еще раз.

Кээрт опустила уголки губ, придав лицу чуть саркастическое выражение. Как показалось Кэноэ, сам он проявил свои чувства более наглядно.

— Возвращайтесь, возвращайтесь, — поторопил его голос. — Церемония транслируется на всю Метрополию. Все должно быть безупречно. Побыстрее, ваше высочество, а то не хватит времени на подготовку качественной записи!

Так для кого, спрашивается, их свадьба — для них с Кээрт или для телевидения? И им-то ладно — пройдут себе еще разок, и пройдут, а каково служителям? Небось, тяжело туда-сюда с этим блюдом таскаться!

Кэноэ представил себе, как несчастные блюдоносцы проходят весь маршрут в пятый раз для очередного дубля, и мысленно захохотал. Но для наблюдавших за ним многочисленных телекамер его лицо на этот раз осталось совершенно спокойным и торжественно-бесстрастным.

Пройдя по дороге церемонию Встречи, церемонию Огня и церемонию Поклонения, в два часа пополудни они, наконец, добрались до Императорского Дворца. Огромный Звездный зал таился в полутьме, только где-то под неимоверно высоким потолком еле горели крохотные светильнички, да на противоположном конце яркий пучок света падал на сам Звездный Алтарь — темно-голубую усеченную пирамидку около метра высотой.

386