Время жить. Пенталогия (СИ) - Страница 109

109

Глава 23. В глубоком тылу противника

Когда Кен Собеско проснулся, солнце стояло уже высоко. Не открывая глаз, он протянул руку, но нащупал только скомканную простыню — ну и ладно, все равно, он даже не помнил, как звали ту, с кем он провел ночь. Осторожно приподнявшись на локте, Собеско прислушался к своим ощущениям. Голова не болела, хотя и должна была бы — вчерашняя вечеринка затянулась далеко за полночь, а у Эстина Млиско были очень гостеприимные родители и масса молоденьких родственниц и их подружек, весьма благосклонно принимавших знаки внимания со стороны героев Тороканских Ворот.

Увы, торжества были уже позади. Вечером его ждал поезд, а на следующее утро — столица и курсы переподготовки. На пятые сутки после победы над пришельцами жизнь начинала входить в какую-то новую, пока неизвестную колею. Какой будет его новая жизнь? Такой же, как та, прошлая, самая первая? Обычная жизнь офицера провинциального гарнизона — учебные полеты, изучение материальной части, посиделки в клубе?… Сейчас это казалось каким-то ненастоящим, ненатуральным, прошедшим навсегда. Годы, проведенные вдали от родины, тревожные дни и ночи в пустыне рядом с чужим и враждебным кораблем, наполненные страхом и смертью часы на поле перед Тороканскими Воротами — все это изменило его. Собеско чувствовал, что что-то в нем безвозвратно сгорело и уже не вернется. Перемены еще не завершились, перед ним лежало несколько дорог, и он еще не знал, какая из них — его.

Приведя себя в порядок, он спустился вниз и сразу же наткнулся на всю компанию, завтракавшую в большой кухне.

— Ну, вот и все в сборе, — радостно заметил Млиско, плотоядно ухмыльнувшись. — А мы уже, грешным делом, собирались тебя будить…

— Опять увильнул! — недовольно хлопнул ладонью по столу Дэсс Урган. В клетчатой рубашке свободного покроя с распахнутым воротом он походил на фермера, принарядившегося для поездки в город. — Я, признаться, ожидал, что вы отнесетесь к этому предложению с большей ответственностью. Стране сейчас особенно нужны опытные офицеры. Тем более, что это элитное подразделение, очевидно, будет мало походить на обычную воинскую часть.

— Нет, нет, нет, — помотал головой Млиско. — И не надо меня агитировать. Я из запаса пришел и в запас вернусь. Если вдруг опять пришельцы появятся, тогда возьмусь за оружие, а так — у меня свои дела есть. Я человек мирный, штатский…

— И почти семейный, — добавила Лика Ранси, привлекательная молодая женщина, сидящая рядом с Млиско.

В своем голубом открытом платье и с распущенными темно-каштановыми волнистыми волосами Лика выглядела очень женственной и даже хрупкой. Непосвященному, наверно, нелегко было бы поверить, что эта изящная молодая девушка имеет звание лейтенанта полиции (Дорожный Патруль) и в этом году завоевала третье место на чемпионате Граниды среди женщин по пулевой стрельбе.

— И семейный, — согласился Млиско, обнимая невесту за плечи. — Так что пусть ребята воюют, они молодые, им еще приключений хочется.

Ребята согласно кивнули. Оба они — и Пири Шанви, и Клюм Эванг — были одеты в парадные кители с сержантскими нашивками и с одинаковыми орденами «Честь и Слава» в виде восьмиконечной серебряной звезды с лучами на трехцветной зелено-бело-лиловой ленточке.

«Честь и Слава» — самый массовый из гранидских орденов, но от этого не менее почетный. Согласно Статуту, им награждались целые подразделения — от отделений до батальонов, проявившие стойкость и героизм в бою со значительно превосходящими силами противника. Такими орденами были награждены все участники боя в Тороканских Воротах.

Шанви, оттянув рукав мундира, стрельнул глазами на свои новенькие часы. Лика Ранси весело рассмеялась.

— Да не волнуйтесь вы так, мальчики! Сколько еще до вашего поезда, полтора часа? Мы отвезем вас на вокзал, все в лучшем виде.

— Ждут нас дома, — пробасил Эванг. — Ох, как ждут. Весь двор, наверно…

— Тогда не будем терять времени, — распорядилась Лика Ранси. — Стин, наливай.

Млиско достал из кухонного шкафчика большую четырехгранную бутылку, покрытую пылью, — лучшее вино из местных виноградников урожая позапрошлого года — и разлил всем по бокалам. Дэсс Урган тяжело встал из-за стола.

— Сдвинем чары, — глухо сказал он. — Помянем тех, кого нет, и возздравим тех, кто есть. Мы друг другу чужие, в бою повстречались, в бою побратались. Сейчас разойдемся, придет время, вернемся. И дай нам всем Единый еще раз встретиться, да по хорошему поводу.

— Так чего же проще, — улыбнулась Лика Ранси. — У нас со Стином через две недели свадьба. Вот и встретимся. Вам, полковник, вообще грех не придти — в одном ведь городе живем. И вам, ребята, до нас меньше трех часов езды, да и вам, Кен — всего ночь на поезде. Так что, вырывайтесь к нам, хотя бы на денечек. Тем более, приглашены все те же гостьи, что и вчера.

Никогда и ничего не смущающийся Шанви вдруг густо покраснел, начиная с ушей.

— Я-то приду, — сказал Урган. — Если только…

Ну, не мог полковник Урган настроить себя на праздничный лад. Слишком тяжело давалось ему вынужденное безделье. Авиабаза в десяти километрах от города, где размещалось его авиакрыло, была разбомблена пришельцами неделю назад и окончательно добита в ночь перед наступлением в Тороканских Воротах. Восстановительные работы там только начались. Часть, в которой осталось всего два самолета, да и те учебные, существовала только на бумаге. Командование обещало дополнить авиакрыло людьми и машинами до полноценной боевой единицы, но прибытие пополнения все откладывалось и откладывалось со дня на день.

109