Время жить. Пенталогия (СИ) - Страница 248

248

В толпе Дилер Даксель выкрикивает страшное, черное ругательство на баргандском и порывается куда-то вперед. Собеско хватает его за руку, и Даксель обмякает. Рабочие смотрят на них со страхом и пытаются отодвинуться еще дальше. Пришельцы не реагируют.

— Правосудие свершилось, — произносит ритуальную фразу Буонн, стараясь, чтобы его услышали и свои.

Один из охранников, проявляя запоздалую сметку, уже сидит на корточках возле него, держа в руке оранжевую капсулу болеутолителя.

— Но, господин департаментский советник! — вдруг протестует начальник охраны. — Они ведь тоже обязаны понести наказание.

Буонн вздыхает. У него нет сил спорить. Боль по-прежнему разрывает его тело, в голове шумит, и волнами прокатываются приступы слабости от потери крови. К тому же, формально старший-три прав. Законы Империи не знают исключений, а наличие Филлины в них пока не предусмотрено.

С трудом он снова поднимает голову. Горданские сопровождающие стоят тесной кучкой шагах в десяти, не решаясь подойти ближе. Они потрясены и напуганы, хотя, конечно, не подозревают, что им грозит. Просто, думает советник, им, очевидно, не поздоровится, если высокий инопланетный гость вдруг возьмет и откинет копыта у них на глазах.

Но пока он жив, он не даст и пальцем тронуть никого из горданцев. И вовсе не потому, что кто-то из них своими выстрелами спас ему жизнь. Взаимопонимание, достигнутое с Горданой, необходимо сохранить любой ценой.

Буонн переводит взгляд на рабочих. Двое из них стоят отдельно от остальных, в глазах — только горе и боль утраты. Родственники? Нет, родственников нет в живых. Тогда знакомые? Соседи? Друзья? Какое это теперь имеет значение?

Департаментскому советнику не хочется новых смертей. Особенно, когда собственная жизнь висит на тонкой ниточке.

— Все эти люди… неплохо потрудились, — негромко говорит он, еле заметным жестом показывая на группу рабочих. — Так пусть же они теперь…так же потрудятся… и на наших объектах… Приказываю… доставить всех на Центральную базу…

И только убедившись, что его приказ правильно понят и выполняется, он, наконец, раскусил упругую капсулу болеутолителя, отправившую его в успокоительный целебный сон.

«Наши объекты? Центральная база? О чем это он?» — мелькнуло в голове у Собеско.

И вдруг он понял, что имел в виду пришелец. И грустно переглянулся с Дилером Дакселем, который, конечно, тоже быстро догадался, что это означает.

— Нет, я не осуждаю, не могу осуждать его, — прошептал Даксель. — Эх, Чирр, Чирр…

Он не договорил, горько махнув рукой.

В это время дошло и до верзилы-бригадира. Тихо, бочком, бочком, он попытался выбраться из толпы, но наткнулся спиной на ствол оружия одного из пришельцев.

— Я гражданин Горданы, я не с ними, отпустите меня! — истошно завопил он, но новый тычок стволом в бок заставил его замолкнуть.

Потом их долго вели по узким тропинкам и дорожкам вниз к берегу. Скалы и расщелины вокруг казались очень соблазнительными, но позади мрачно топали двое пришельцев с оружием наизготовку, оба на голову выше почти любого из филитов, и это парализовывало волю. Да и куда бежать на маленьком острове?…

На берегу их ждал летательный аппарат, похожий на самолет с раздутым фюзеляжем и короткими треугольными крыльями. Снизу на песок опускался узкий пандус. Их заставили взойти по нему, и пандус медленно поднялся, отрезав их от мира и оставив в кромешной темноте.

Все.

И еле слышный шепот Дакселя.

— Знаешь, Кен, если поискать, во всем можно найти что-то хорошее. По крайней мере, я попаду, куда хотел, — на Восточный континент, и причем очень быстро.

Наверное, и сам Собеско вряд ли мог сказать, почему ему вдруг стало так смешно. Очевидно, потому что в безвыходном положении, когда все потеряно и исправить ничего нельзя, смеяться все же лучше, чем жаловаться на судьбу и плакать.

Глава 44. Как это было… и как это было на самом деле

— Привет болящему!

— (вяло) Ну, привет.

— Слушай, ты чего такой скучный? Хочешь, хохму тебе расскажу?

Вялый кивок.

— В общем, заступил я вчера помощником дежурного по посадке. Работка — не мне тебе объяснять — муторная и беготная до невозможности. Так сегодня утром, за пару часов до смены, подзывает меня шеф. Спрашивает, ты, мол, принимал вчера катер с раненым?… Да, ты же знаешь, одного нашего ранили вчера?!

— Знаю. Он в соседнем отсеке лежит. Интенсивных процедур. Говорят, через полдюжины дней выпишут.

— А ты знаешь, как его ранили?

— Не. Слышал только, куда. В живот.

— Во даешь! Лежишь тут рядом, а ничего не знаешь! Так слушай! Этот тип — какая-то большая шишка, из штатских. Он на Западном континенте был, с нашей миссией, и поехал осматривать какую-то стройку. А там, представляешь, один из местных ткнул его ножом прямо в брюхо!

— Представляю.

— Вот. Так его и привезли сюда, значит, лечить. Вот я и говорю, спрашивает меня шеф, ты, мол, вчера катер принимал? Ну, говорю, я. А он мне: а ты знаешь, что в катере еще груз был? Я говорю, нет, никто мне об этом грузе не сообщал, как отогнали катер на восьмую площадку, так он там и стоит. Тогда мне шеф и говорит: пойди, мол, и доставь это груз по назначению. И знаешь, что это был за груз?

— Ну?

— Что ну, головой думать надо, мозги разрабатывать! Филиты это были, понял?! Пленные. Это знаешь, закон есть такой, если кто-то из низшей расы совершит покушение на представителя высшей расы, так не только его самого в расход, вместе с родственниками, но и всех, кто рядом был и не помешал. Так тот штатский добрый был, их казнить не захотел, а приказал всех доставить сюда, чтобы трудом вину свою искупили. Понял?

248