Время жить. Пенталогия (СИ) - Страница 746

746

- А вы как думаете, достойный? — усмехнулся Собеско.

- Нет, я не понимаю, — Буонн упрямо мотнул головой. — Вы понесли огромные потери во время войны, ваша экономика разрушена, но вы все равно хотите воевать снова! Неужели ваши правители не в силах понять, что мир лучше войны?! Это же так просто!

- Нет, — возразил Собеско. — Это война — чертовски простая штука. Вот линия фронта, по одну сторону — наши, по другую — враги. Вы стреляете в нас, мы стреляем в вас… точнее, в ваших бронированных и летающих монстров, впрочем, я думаю, это поправимо… Однако стоит кому-то заговорить о мире, и тут же начинаются сложности. Что от него получим мы, что — вы? Какими правами мы будем пользоваться, какие обязанности возлагаются на нас и на вас? Кто это будет контролировать и как? Видите, как много вопросов. И я же не дипломат, а настоящий дипломат задаст вам еще штук пятьдесят. И предложит на них сотню ответов. Не знаю, как у вас, а на нашей планете мирные переговоры порой длились долгие месяцы после того как прекращали стрелять пушки. Например, мирный договор после большой войны, которая была у нас двадцать лет назад, был заключен только через год после ее окончания. Причем, две страны его так и не подписали, и формально между ними до сих пор нет мира, а только перемирие, если вы понимаете нюансы…

- Понимаю, — кивнул Буонн.

- А ваши власти хотят просто навязать нам свое видение и, насколько мне известно, их даже не слишком интересует, как мы к нему относимся. Я слышал, что ответ на наши первые предложения придет только перед самой церемонией, когда решать будет уже поздно.

- Что же, таковы недостатки межзвездных расстояний. И поэтому мне думается, что нужно сначала договориться о самом главном, а потом уже отрабатывать отдельные детали. Именно так мы достигли соглашения с Горданой.

- И как, вы с ней уже полностью договорились? — осведомился Собеско.

Буонн снова промолчал.

- Я думаю, на нашей планете нет никого, кто не хотел бы мира, — продолжил Собеско. — Но не на любых условиях. Я присутствовал в начале переговоров и слышал послание, которое нам было передано. И знаете, достойный, оно было просто восхитительно абстрактным. Умные люди сравнили его положения с тем, что нам было известно о Кронтэе… и все совпало!

- Эти сравнения с Кронтэей просто смешны! — возмутился Буонн. — Как только вы станете полноправной колонией…

- Прошу прощения, достойный, — прервал его Собеско. — Но известно ли вам, что слово «колония» в нашем языке имеет, так сказать, отрицательный оттенок? Так называют слабо развитую, зависимую территорию, которая эксплуатируется и угнетается метрополией. Поэтому ваши слова о полноправной колонии для нас звучат немножко смешно. И, конечно же, не означают ничего привлекательного.

- Н-да, это тупик, — Буонн устало поморщился. — Доверие, вера… Вера — это иррационально, это не поддается логическим объяснениям… Но неужели не может быть никакого выхода?! Скажите, вот вам, лично, разве нечего терять?!

Собеско задумался. Еще позавчера он бы решительно ответил: «Нет», но сегодня, после сумасшедшего дня и не менее безумной ночи, проведенных с Ритой, он уже не чувствовал в себе прежней решимости. Внезапно ему в голову пришла странная мысль.

- У меня есть одна идея, — сказал он. — Но сразу скажу, она совершенно сумасбродная.

- Ничего, говорите, — хмыкнул Буонн.

В эту минуту пришелец вдруг напомнил Собеско маршала Моностиу — точно таким же ощущением усталости, смешанной со страшной ответственностью. И он, действительно, не хотел новой войны.

- На нашей планете есть такая страна — Чинерта, вы, наверное, ее прекрасно знаете, — начал Собеско. — Она образовалась несколько сотен лет тому назад посредством объединения собственно Чинерты и другой страны — Зеллиды, ставшей ее самой большой, богатой и населенной провинцией. Так вот, когда это происходило, Зеллида оговорила себе право на мятеж…

- На что? — недоуменно переспросил Буонн, снова бросив взгляд на переводчик.

- При объединении Чинерта брала на себя определенные обязательства перед Зеллидой и предоставила ей определенные права. И если эти права нарушались, Зеллида имела право поднять восстание против центральной власти. Конечно, по возможности, с минимальным пролитием крови. И, насколько я помню, после этого надо было созвать общегосударственное собрание, на котором избранные представители от всех провинций и всех сословий должны были решить этот спор и восстановить права Зеллиды, если они были нарушены.

- И как, Зеллида воспользовалась этим правом? — с интересом спросил Буонн.

- Да. Один раз. Но они не смогли вовремя остановиться и объявили о независимости. Из-за этого началась война. А в Чинерте потом произошла революция.

- Надеюсь, вы будете более благоразумными, — медленно произнес Буонн. — Пожалуй, я согласен признать и за вами подобное право на мятеж в случае действительного нарушения ваших прав… если вы сохраните мир сейчас.

- Вы лично? — уточнил Собеско. — А что вы можете?!

- Я могу довольно много, — сухо сказал Буонн. — После принятия Филлины под Высокую Руку я стану вторым человеком на планете, а может быть, и первым. Это достаточно большая власть. По крайней мере, ее хватит, чтобы удержать военных от ненужной стрельбы, и дать ход вашей жалобе. Безусловно, все ваши договоренности будут оставаться в тайне. И я требую, чтобы с вашей стороны о них знал минимально возможный круг лиц.

- Я сделаю все, что от меня зависит, — наклонил голову Собеско. Пришелец удивил и поразил его до глубины души. — Хотя решать, конечно, будут президент Калансис, Кирстен и другие…

746